Если бы не истерическая склонность перволюдей — видеть в ближнем своем смертельного конкурента, то ясно, что Богу не нужно было бы вводить требование «возлюбить ближнего своего аки себя самого» в ранг важнейшего и трудноосуществимого религиозного императива, до которого сам человек никогда бы не догадался.
Обращает на себя внимание и тот факт, что сам Бог не сомневается в том, что человек лишь самого себя любит до потери логики. Но даже Богу не удалось принудить человечество сменить животную ненависть на любовь к ближнему своему.